Мистресс, 60 - 4 апреля 2012 02:22

Михаил Фокс
Простой слуга любить не смеет леди -
не то, что неспособен - нет надежд,
даже когда, случайно шаг замедлив,
увидит её в спальне без одежд.

Ведь госпоже неважно, что за слуги
ей подают манто и шоколад,
чуть что не так, хлыстом своим упругим
она накажет тех, кто виноват.

Но мне, увы, неведома услада
играющего длинного хлыста,
роль статуи усадебного сада -
- нагого фавна - всё-таки проста.

Серебряною краскою покрытый,
стою на постаменте целый день,
где надо - фиговым листом закрытый,
и славную отбрасываю тень,

чтоб гости отдохнуть могли от солнца
и об искусстве всласть поговорить;
вот дама колокольчиком смеётся,
меня потрогать тихо норовит.

А мне нельзя - движением или словом -
ей показать, что я совсем живой.
Спасибо госпоже моей суровой -
она гостей уводит за собой.

И вот однажды, в летний ясный полдень
в моей тени разлёгся баронет.
Он был неглуп, женат, весьма немолод
и леди нашей близкий был сосед.

Он захрапел так громко и роскошно,
что леди К. явилась на призыв,
и, чуть смеясь, красивой своей ножкой
в рот баронету сделала визит...

Дальнейшее достойно Марциала -
их бурных ласк мне ритм не передать.
Естественно, что плоть моя восстала,
свой фиговый листок отправив в сад.

Его полёт был трепетно отмечен
взволнованной безмерно госпожой,
а баронет, утратив свой дар речи,
бежал, как лань, от статуи живой.

Я задрожал - сейчас возникнет хлыст,
чтоб проучить за прерванную роль,
но леди К. сказала тихо - "Please..."
и вместо фавна вниз сошёл король.

Любовь есть форма человеческой надежды -
возможен в жизни всякий поворот.
Постойте в роли фавна без одежды -
когда-нибудь вам тоже повезёт.

• 
• 
•