colonel, 49 - 27 октября 2012 13:55

[COLOR=#5F007F][B]Ещё через три недели они вышли в последний раз в сеть. Он прочитал их послание.
«Взяли билет в один конец. Продали всё, что хотели. Даже компьютер сейчас заберут знакомые девочки. Встречай нас двадцатого декабря. Целуем тебя и живём ожиданием встречи».
И тут его окончательно пробило, что холостяцкая жизнь заканчивается навсегда и что и их приезду надо хоть как то подготовиться.
И кровать нужна новая – им ведь наверняка опостылело спать на полу.
И шкафы надо купить для одежды - пусть они» всё распродали» но пару чемоданов одежды нужно будет где то размещать.
Да и в ванной надо добавить хоть что-то. А то яичное мыло да скребок с пеной для бритья явно эстетическим изыском никак нельзя было назвать.
Словом, в ожидании новых жильцов ему было чем заняться и потому время пролетело в хлопотах и оттого совсем незаметно.
Да и на работе хватало проблем – оборотная сторона успешности тоже давила каменной горой: сроки исполнения важного заказа были под угрозой.
Они прилетели в первый день настоящих холодов. Когда «школьники с первого по 4-й класс ввиду сильного мороза от занятий в школе освобождаются», а воробьи и голуби, нахохлившись и распустив оперенье, небольшими группами грелись на люках теплотрасс.
Над взлётной полосой стоял сизый-сизый туман, он вида которого ледяные гигантские муравьи пробегали по спине.
Но когда они вышли на трап, небольшое, совсем малюсенькое солнце словно взошло над самолётом.
«Хорошо, что догадались шубы надеть»- первое, что пришло ему в голову.
«А вот про шапки то забыли!. Не-е-е Это вам не Сочи и не Одесса! И моря Чёрного тут тоже нет!»
Они лобызали его посиневшими губами и клацая на морозе пляшущими зубами выдавили из себя: «Боже мой!!! Какой дубак!!!!».
Но праздник, равно как и футбольный матч, должен состояться при любой погоде.
Они получили свои шесть! (и это называется «всё распродали») огромных «Samsonit»ов, и поехали к нему...Впервые они были вместе не часы, не дни, а – «насовсем». И им не было тесно в его холостяцкой прежде квартире.
Впрочем, так Стас думал и хотел, чтоб го подруги думали так же. Это были его медовые месяца. Он был безумно счастлив. Впервые в жизни у него была полноценная семья – рубашки всегда выглажены а к приходу на плите всегда был горячий суп. И главное – в постели у него всегда, каждую ночь была любимая женщина.
И даже ДВЕ!
Он даже не обращал внимания на ту, зиму, что властвовала в их городе. Казалось, мороз навсегда оккупировал пространство, в котором они ютились. Дома словно жались друг к другу в надежде согреться. Птиц вообще не стало видно – они как будто разучились летать, предпочитая тупо забиться по тёплым местам и в ожидании, когда сердобольные старушки принесут им хлеба прямо в клювики...

Он вернулся в реальную жизнь, когда однажды ночью внезапно, ни с того ни с сего пробудился от счастливого сна. Постель рядом была пуста. Ни Карины, ни Леры рядом не было. Просто из любопытства, он поднялся и бесшумно пошёл их искать.
В беззвучии холодной и тёмной ночи они стояли, обнявшись в проёме замёрзшего кухонного окна.
И прежде они с любовью и совсем не дружеской а настоящей они относились друг друг к другу и оттого Стас ещё немного постояв, хотел вернуться в спальню и уже собрался было ретироваться, но, поражённый, застыл на месте. Огромные жемчужины катились из глаз обоих. Это были слёзы.
Как будто небеса поразили его своим гневом – он никогда не видел их плачущими.
А между тем, они тихо заговорили. И он понял, что всё это время был слеп от счастья. Они страдали без тепла, без большого пространства, без общения с привычным кругом друзей – сибирские морозы загнали их в жуткую депрессию и даже новизна семейной жизни их от этого не спасала и даже не отвлекала. Особенно, горько плакала Лера – ей было труднее всего.
В этот миг Стас особенно тепло подумал про неё- «Она у меня такая хрупкая и нежная». И вероятно, вся эта «оконная картина» сделала в нём, в его взглядах «на всё» какой-то надлом.
Он так же бесшумно развернулся и на цыпочках пошёл в дальнюю комнату. И странное дело- всего несколько минут без сна и два беззащитных и хрупких девичьих силуэта в оглушительной тишине такой длинной ночи как будто сделали его иным человеком. Он на всё посмотрел их глазами – на этот адов холод, на тесноту их жизненного пространства, на отсутствие какого-то ни было общения с друзьями или хотя бы единомышленниками.
-Боже!!! Они же приехали ко мне, наконец-то, реализовать себя как женщины. Они же мне про материнство говорили десятки раз. Но не здесь же всё это должно свершиться!!!

С самого утра следующего дня он начал готовится к революционным переменам и в своей жизни, и жизни своих любимых. И пока всё это происходило на работе – готовить себе замену; решать долгосрочные проекты, что были «завязаны» на него; полунамёками и слухами готовить коллектив к грядущим переменам - это было незаметно для его подруг.
Последней каплей стал мороз, точнее его «работа» - когда столбик термометра уже пятый день отказывался подниматься выше риски, на которой красовалось 40. – не выдержали трубы, что до поры не давали о себе знать и спокойно так лежали в земле. Лопнул трубопровод горячей воды и огромная лужа разлилась посреди двора. Она сначала парила и дымилась как долина гейзеров на Камчатке, потом застыла ровным и чёрным зеркалом льда. И мало того, что в доме не стало горячей воды, аварийная бригада отключила и электричество – «вдруг кабель заденут».
В тот вечер, сидя на кухне остывающей квартиры и потягивая виски с колой, укутанный с ног до головы Стас им и сообщил:

• 
• 
•