ХВБ+ПВ, 57 - 8 февраля 2010 21:32

Стали люди Змея теснить. Уже и на полянке ему в летний полдень не поваляться вволю, и леса его заповедные, древние редеть стали и сжиматься, и шуму-гомону от людей стало больше, а серьёзной напевной речи меньше. Раньше-то Змей частенько вечером к деревне подбирался поближе, ушами своими правыми, острыми да верными, к земле прижимался и слушал, о чём старики на завалинках речь ведут, о чем девки в горницах судачат да о чём парни частушки с перебором и словом лихим припевают. Теперь же опоясались сёла да деревни широкими дорогами, по рекам стали плавать лодки невиданные, агромадные – трудно стало Змею прятаться. Да и то сказать – вырос он за те осемьсот с лишним лет, что на свете прожил, заматерел, правда, от времени будто мхом порос, и не блестит его чешуя больше зелёным перламутром, не отливает красным золотом, а словно серенькое сукно мягкое стала, и даже будто мягче – но только на ощупь, а на деле плотная и крепкая, крепче стали.

Но тут такое случилось, что Змей всю осторожность свою вековую потерял. Люди завели чудищ. Чудища длинные, быстрые – летят над землёй вдали и тысячью глаз горящих на мир смотрят. Чудища поют: когда весёлые – нагло присвистывают, будто дразнятся, когда печальные – стонут жалобно, когда сердитые – ревут на сотню голосов, инда земля дрожит. Поначалу от блеска глаз да пуще от крика Змей побаивался чудищ. А потом приметил: ходят чудища всегда одними и теми же дорогами, видно люди их так приучили, и бояться перестал. А потом разлюбопытствовался и решил на них поближе посмотреть. Раз решил, значит сделал: разведал, где у чудищ логово и когда там люди бывают, подождал, пока июньский туман плотный поднимется, и подкрался к одному из этих, желтоглазых, который почему-то в стороне от других ночевал.

Подкрался и спрашивает:
- Ты кто будешь, чудище незнаемо?

А то молчит, хотя видно, что не спит – глаза все открытые, только и не светятся больше.

- Из каких земель явилось? Навсегда жить иль так погостить малость?

Молчит.

- Да что ж ты за невежа такой! – осерчал Змей и пнул чудище. Пнул легонько, да в нём что-то хрустнуло, шваркнуло, и чудище назад подалось. Странно как-то подалось, слишком ровно, будто ползком. Только ползком никто так ровно назад не ползает. Пригнул Змей головы к земле, взглянул чудищу под ноги – а там колёса железные. Да и само чудище – дерево крашеное да стёкла.

- Ах, так ты неживое! – огорчился Змей, зачем сразу не догадался, что люди снова себе игрушек понаделали, вместо чтоб живое разглядеть - приручить. Очень разочаровался Змей в людях, так и побрёл, разочарованный, домой.

[B]"Змей и чудища человеческие"[/B]

• 
• 
•